Истории на отдыхе

что еще тырило тенты трейлеров "Совтрансавто" в те благословенные времена, когда материал для самостоятельного пошива пригодных к экстремальному сплаву плавсредств купить легально было невозможно... Собственно, он-то мне все и рассказал.

3. Каркасная байдарка — кто не знает, это такая штуковина, когда на сборный каркас из алюминиевых или титановых трубок натягивается резиновая "шкура" — конструкция получается очевидно похлипше, чем цельный пластиковый корпус — зато в разобранном виде влазит в рюкзак.

Преамбула.

Юноша вознамерился пойти в байдарочный поход по Аляске. Причем не по популярным маршрутам, где тебе и лодку напрокат дадут, и до маршрута довезут — а по самому хардкорному сценарию: заброска гидросамолетом на озеро, куда иначе никак не добраться, а дальше — сплошная природа, никакой цивилизации и "надеемся только на крепость рук".

Вестимо, для такого варианта нужна каркасная байдарка, ибо цельная в гидросамолет не влезает.

К сожалению, в этом варианте есть два бага: (а) в Штатах такие байдарки не продаются вообще, и (б) конструкция, как отмечалось, хлипковата, и потому на сильной волне или серьезных порогах дивайс может приступить к самостоятельной разборке... Проблему (а) юноша решил, купив байдарку в Норвегии — а далее призвал на помощь многоуважаемого Гуру, ибо эту фигню реально замучишься собирать, если не знаешь как.

Амбула.

Осмотр собранного изделия показал: дивайс получился даже хлипче, чем фабричные советские "Салюты" да "Таймени". Эксперимент эту гипотезу подтвердил: на море байдарка принималась "разбираться" даже при минимальном волнении. Далее — диалог:

— Хреново, но можно улучшить. Короче, берешь пару еловых жердей, привязываешь к каркасу в районе днища — мы так делали с "Салютами" — и каркас становится на порядок жестче.

— Но где ж я возьму еловую жердь?

— (фейспалм) Чувак, ты на минуточку будешь на Аляске. Там елок — не поверишь сколько.

— Нееее, не вариант. Это ж надо топор с собой тащить, а у меня каждый грамм груза на счету...

— (подхватывая челюсть) А костер ты как жечь будешь? Или планируешь консервы сырой водой запивать?

— А я беру газовую горелку и полсотни к ней баллончиков, чтоп точно хватило!

Постамбула, что ли. Хорошо хоть чувак взял еще и спутниковый телефон: как и предсказывал гуру, байдарка на перекатах стала таки разбираться, любой мало-мальски нетривиальный порог приходилось обносить — короче, с середины маршрута пришлось звать спасателей на вертолете.

рядышком в землю воткнут, значит, и крючок из пуза как-нибудь добуду. А поплавок постоял задумчиво и снова плавно отправился в плаванье, теперь в сторону кустов. Пора подсекать, однако.

Лениво дёрнул удочкой, а удочка в дугу. И поднять рыбину пока не удаётся. Зелёный бок промелькнул, неужто линь? Здоровый, зараза. Сделал пару шагов назад, выволакивать нельзя — берег обрывистый. С трудом начал выдирать добычу из воды. Показалась голова, твою же мать — щука!

Килограмма на полтора и, как у них принято, трясёт башкой, как заправская дворняга, вцепившаяся в штанину. Поднял зубастую над водой, и вдруг леска со свистом пролетает мимо головы, а на крючке что-то зелёное. Успела промелькнуть дикая мысль: "Я что ей — голову оторвал?". Нет, на месте голова, это оказался окунь приличных размеров, который был спасён от неминуемой смерти. Смотрю, вид у окуня радостный, морда довольная.

— Вот, — думает, — повезло же, б%я! Сейчас меня этот добрый человек в речку выпустит. Глаза у него такие добрые — прямо один глаз добрей другого. И буду я жить долго и счастливо!

Ага, в этой сволочной жизни отпустят тебя, дождёшься, как же. Что щучий живот, что раскалённая сковородка — вот такая везуха. Ладно, свою минуту сказочного счастья окунь всё же получил.

Шурик по грибам авторитет, я ему поверил. Но у него с собой было… И закончили мы только часа в два ночи.

Он разбудил меня в шесть утра.

— Двинули! А то мне еще на работу ехать.

— Да от тебя же перегаром за версту несет.

— Пройдет к обеду. А пока в лес съездим.

— На ближайшей к лесу трассе с утра по понедельникам всегда пасутся гаишники. Пошли лучше пешком, тут и двух кило нет.

— Я знаю, где здесь водятся желтые сыроежки. Это в дальнем конце леса.

Пёхом туда слишком далеко.

Он облазил все здешние леса: не доверять ему у меня нет оснований. Но гаишники с утра в понедельник – это проблема…

— Да не писай – прорвемся! – отметает он мои сомнения.

Я его кураж понимаю: хмель у него из башки еще не выветрился. Впрочем, так же, как и у меня. Поэтому мы, надев камуфляжные костюмы, с корзинами в руках идем к машине.

— Постой! – спохватывается он. – Сейчас комаров и всяких слепней в лесу навалом. У тебя нет какой-нибудь химии?

— Химия на эту лесную сволоту практически не действует. Подожди! – Я принес два черных капроновых чулка с прорезами для глаз, заклеенных прозрачным целлофаном. – От гаишников это, конечно, не защитит, но ни комары, ни слепни не прокусят.

Шурик натянул на себя один.

— Как-то в нем неуютно.

— Просто ты без привычки. Я обычно, пока дойду до леса, обвыкаюсь. – Я тоже натянул свой чулок. – И ты, пока доедешь, обвыкнешь.

… Гаишник выскочил из-за кустов чуть не на середину неширокой асфальтовой дороги. Нетерпеливо помахал нам палочкой.

— Блин! – застонал Шурик и добавил несколько слов по-французски. Но послушно притормозил у обочины. Стоит, ждет, держит наготове документы.

— Лейтенант Зы… — попытался было представиться гаишник, заглянув к нам в кабину. Но тут же попятился назад и трясущейся рукой показал палкой: продолжайте движение.

— Чегой-то он? – повернулся ко мне Шурик.

— Газуй, [ч]удак! – произнес я как можно убедительнее.

… Желтых сыроежек мы действительно набрали, а на обратном пути гаишников уже не было.

— Держи эту муру! – вернул мне дома бандитско-спецназовский чулок Шурик.

– Толку от него никакого нет: все равно комары искусали…

не ушло". Надо так надо. Сел я уже на грим и чувствую что-то не то, дискомфорт какой-то. И вдруг, до меня доходит, что челюсти-то во рту нет! Выронил, когда нырял. Я сразу к режиссёру, ору: "Я челюсть потерял! "А он ржёт и все вокруг с ним вместе. Думают — я разыгрываю их. Полчаса доказывал, что не шучу. Ну, а когда до них дошло, что это правда, стало всем та-а-ак грустно-грустно. Снимать не можем. Да ещё предпоследний день месяца, если отснятый материал сегодня вечером в Москву не отправят, то план летит к чёрту, а соответственно и премиальные. Тут уж народ веселиться совсем перестал и на меня так косо посматривать начал... Режиссёр директору говорит: "Ничего не знаю, выкручивайся как хочешь, но чтобы максимум через полчаса у меня Смоктуновский был в кадре! "Директор — к художникам, к бутафорам, а те: "Мы-то при чём? Мы не дантисты. "Короче, директор в отчаяньи хватает мегафон и орёт на весь пляж, что тому, кто найдёт челюсть Смоктуновского, он лично выкатывает пять бутылок коньяка. После этих слов все дружно бросились в воду (даже те, кто в нашей съёмочной группе не работал). Ныряли, ныряли... долго... А потом, представляете? Одному парнишке-осветителю повезло! Выныривает, рот до ушей, а в руке — челюсть. Ну все сразу бросились готовиться к съёмкам, пока солнце не ушло. Я скорей челюсть схватил, в рот сунул......... А она... представляете?.. не моя...

кустарник, и приятель решил осмотреть, что там, за этим кустарником происходит. Осмотреться он решил серьёзно, салфеток бумажных целую пачку взял. А я сижу, на птичек, мимо пролетающих любуюсь, мысленно разговор продолжаю. Ибо разговор уж очень приятный был – о бабах. Об абстрактных бабах всегда и говорить, и думать приятно. И вдруг ловлю себя на мысли, что напеваю достаточно грустный романс "Динь-динь-динь, динь-динь-динь, колокольчик звенит…"

Стоп! Колокольчик звенит! Звенит колокольчик! Со всей пьяной прыти подсекаю спиннинговое удилище, в донку переквалифицированное, и вижу как над моей головой, по кругу, радиусом много-много метров, где-то в поднебесье пролетает рыба. Помахав плавниками чайкам и дроздам, она пошла на снижение у меня за спиной. За вышеуказанными кустами было небольшое болотце, на противоположенном берегу которого находились заросли ивы. Вот в эти-то ивы грузило и, что там ещё после полёта осталось, и угодило. Крючков было много и все они (или большая часть) зацепились за ветки. А мне хорошо так, спокойно и лениво. "Ладно – думаю – леска крепкая, так попробую выдрать". И не сходя с места, начинаю оборот за оборотом леску на катушку наматывать. Вот она идёт всё сложнее, а ветви уже и не шебаршат, а всё изгибаются и уже пытаются удилище у меня вытянуть. Ну, я всем телом за удилище как дёрнул. Крючки освободились, дерево разогнулось, а я благополучно хлопнулся в прибрежную грязь. И, что странно, в унисон с моим криком "Мать!" раздался такой же крик из кустов, только громче и протяжней.

Приподымаюсь, смотрю около кустов, друг мой с невидимым противником дерётся. Отмахивается руками и ногами, а глаза большие – большие и бешеные – бешеные. Я встал, подошёл. Он успокоился, а дыхание у него сбитое, весь возбуждён, руки-ноги в леске, а на боку, вцепившись парой крючков в футболку, висит карпик, сантиметров 30-35 в длину.

Я так долго соображал, когда рыбка клюнула, что карп успел крючок с манкой как говорится "до жопы" проглотить и не сорвался, а когда я леску сдёрнул груз с карпом полетели почти по прямой, на которой оказался возвращающийся приятель.

А теперь его впечатления:

— Иду, тишина, красота! Вдруг, кто-то через деревья ломится, пулей от туда выскакивает, налетает на меня и когтями вцепляется! Хорошо что хоть "от туда" шёл, а не "туда", совсем оконфузиться мог бы!

было негде, даже если бы было где. Рассудили, что надо пробиваться к своим. То есть — на ближайшую остановку электрички. По нашим предположениям, она была где-то "там". Туда и пошли.

Где-то впереди по курсу засекли признаки человеческого поселения. Значит, возможно, повезет насчет пожрать. Метров через триста уперлись в знак. Знак был очень хороший — светлосиний, с белым квадратом, а в квадрате — ножик и вилка. Под ним надпись — 100 м.

Мы стали напряженно вглядываться в пространство. Но никаких ресторанов или даже бабушек с ведром пирожков в означенном (100м) радиусе не оказалось. Видимо, это была коварная шутка неизвестного нам злодея. Мы вздохнули и понуро поплелись дальше. Метров через 50, за ближайшим поворотом нам вдруг открылся дивный пейзанский пейзаж. Живописная низинка по обе стороны от дорожной насыпи. По левую руку — обширные картофельные поля. По правую — небольшое коровье стадо. Что характерно, и растущая картошка и живые коровы находились почти аккурат в 100 м от того самого знака!

— Парни! Это харчевня "Сделай Сам! " — сказал один из нас.