Приехали мать с отцом к сыну. В отпуск. На самый что ни на есть на Запад. (Сын там с семьёй жил — по контракту в каком-то концерне подрабатывал) Выходные прошли — сын с женой на работу ушли. Оставили план-схему на бумажке — мол, прошвырнитесь, если захочется. Если дома сидеть наскучит.

Тут — магазин; тут — лебеди в пруду; тут, папенька — пивбар. Вам, маменька, оставляем каталог шмоток, доставляемых на дом.

И пошла немолодая пара по маршруту. Первым делом — магазин. Походили, посмотрели. Подкупили креветок для спагетти, то, сё...

На самой уже кассе супружница супругу громко шепчет:

— Глянь, Вова! Антиникотиновый пластырь! И недорого совсем! Ты ж курить бросать собрался? Ну?! Вот и предлог!

А мужик и сам, взаправду, не на шутку собирался бросить дурную привычку — курить.

Купили, в общем, с десяток упаковок пластыря.

Пришли, следуя плану, домой — мужик тут же одну прилипалку на плечо и присобачил. Полегчало ему — нет слов. Ходил гордо, независимо, и курить абсолютно не хотелось.

До самого вечера — пока сын со снохой с работы не вернулись.

Поужинали они все вместе, а потом сын говорит:

— После вкусного обеда, по закону Архимеда — надо закурить. Пошли, батя, на балкон.

А батя отвечает:

— А я бросаю. Во! — и, оттянув отворот рубашки, показывает пластырь. Я, сына, весь день не курил — и не тянет вообще! Вот ведь вещь, а?! Я сам, если б кто мне рассказал — ни за что не поверил бы, что так быстро помогает. Умеют тут у вас без обмана, по-честному, как к людям...

Сын пригляделся к чудо-пластырю и говорит:

— Папа, ты никому не рассказывай... Пока домой не приедешь. И я не буду — честно. Ни тут, ни там. Это, папа, просто маленькая наклейка. Видишь, сигарета в красном кружке красной же чертой перечёркнута? Прилепляется в местах, где запрещено курить: в лифтах, на дверях и так далее... Полкопейки штучка...

Вот такие дела случаются.

Мужик этот, мой хороший знакомый, по сю пору бухтит иногда: мол, если б не Серёжка — давно бы я уже курить бросил...

жена рассказала. Её папик (мой тесть) купил однажды целую свиную голову для приготовления пищевого супчика для собаки. А собака эта являлась породистым охотничьим дартхаром и гордостью семьи как многократный победитель всевозможных собачьих выставок и т. п. Так вот, засунув эту свиную голову в мешок, взяв под мышку огромный старый топор (чтобы не жалко было, затупится ведь), тесть весело шагал в сторону речного обрыва, так как дома в городской квартире рубить несподручно — осколки костей, кровь там, ну ясно. А к слову сказать рядом с ним не менее бодро бежит этот самый дартхар — ему обычно достаются всякие мясные обрезки при разделке головы. А со стороны берега, в сторону домой идет его сосед, тоже с собакой и очень удивлённо (даже с опаской так) так спрашивает: — А куда это ты с топором? На что тесть ни секунды не задумываясь отвечает: — Да вот, собаке голову рубить. ..

Сосед аж обомлел: — Да ты что? Хорошая же ещё собака!

В детстве с сестрой каждое лето ездили в лагерь. Компания обычно собиралась одна и та же — ребята, у которых родители работали там же, где наши (закрытое предприятие).

Однажды появился мальчик, которого мы раньше не знали — его родители недавно устроились. Он попал в один отряд с сестрой. Ни с кем толком не общался, половину смены проторчал в библиотеке, а потом попросил маму забрать его пораньше. И больше не приезжал. Не понравилось ему, наверное. Это было примерно в 1997 году, может, в 1998, точно не позже.

Прошло хрен знает сколько лет, сестра, замужняя и с двумя детьми, вдруг о нём внезапно вспомнила и решила, что это была её первая настоящая любовь, хочет разводиться с мужем и его искать. Прикол в том, что с тем мальчиком она, скорее всего, даже не разговаривала ни разу (мальчики и девочки жили на разных этажах, пересечься могли только в кружках, но он никуда не ходил), даже фамилии его не знает, чтобы в соцсетях поискать. Есть только старая фотография всего отряда. Но вот решила она, что это великая любовь. Охреневаю, но что тут сделаешь — нельзя же запретить взрослой женщине быть идиоткой.

Рассказала попутчица.

Двенадцать лет назад я каждый вечер выгуливала моего тогда десятимесячного лабрадора. Само собой были знакомы со всеми окрестными собаками. Особенно мой Пайпер сдружился со симпатичной рыжей таксой. Едва завидев подружку, он начинал вилять хвостом с удвоенной частотой и натягивал поводок так, что невозможно было удержать. Потом собаки, старательно обнюхавшись, до упаду играли в догонялки и отнималки. Идиллия, одним словом.

Однажды я заметила, что, подбежав к таксе, моя собака ложится на землю. Поделилась этим наблюдением с хозяином, очень крупным во всех измерениях мужчиной лет тридцати, который был больше меня настолько, насколько лабрадор больше таксы:

— Пайпер, — говорю, — определенно поумнел. Он чувствует, что вырос, и ложится на землю, чтобы быть с подружкой одного роста. Похоже, сообразил, что так ей комфортнее с ним играть.

— Наверное, мне придётся перенимать его опыт, — как-то грустно отвечает мужчина, — у меня те же самые проблемы.

И вдруг становится передо мной на колени прямо на мокрую траву.

Через год мы поженились. Пайпера уже нет, а у таксы вся морда седая.

Неси с завода каждый гвоздь- ты здесь хозяин, а не гость! Это эпиграф, а рассказ на эту тему дальше.

Однажды внук-школьник увидел у меня книгу моего детства "Умелые руки", мы с ним ее пролистали, я ему рассказал, какие оттуда поделки и модели изготовил, и его тоже на это дело потянуло. Сейчас у него поделок и моделей — целая коллекция, начиная от картонных моделей автомобилей и кормушки для птиц, до светового меча джедая и катера на радиоуправлении. За деталями и инструментами он, естественно, обращается ко мне, и я в таких случаях отвечаю: "Пойдем, посмотрим в моих закромах". Как правило, почти всегда все нужное находим. Однажды от мне говорит: "Дед, ну откуда у тебя столько всяких материалов и инструментов на все случаи жизни? "У меня как-то язык не повернулся сказать, что я, как всякий советский/российский, человек на3,14здил все это, где только мог, и дипломатично ответил: Все это — неиспользуемые остатки и результаты списания с мест моей работы!