Наверное, проходят те времена, когда мы запросто ходили с соседями друг к другу в гости на праздники, отмечать дни рождения наших детей, жены могли сбегать к соседке за солью или спичками, или уйти к соседке на 5 минут, а ты успеваешь за это время посмотреть хоккейный матч. Соседи знали друг о друге все… Или почти все. Знали, у кого, где живут родственники, кто и чем болеет…

Сейчас же порой люди не знают даже, кто живет на одной лестничной площадке с ними. Увы, такова действительность нынешних дней!

Так к чему это я… Как-то у наших соседей по старой квартире весной приехала больная мама главы семейства, бабушка, стало быть, пожить у них. Приехала издалека. Ребятня – дети их, радуются. Очень хорошая женщина. Сидела чаще дома. Иногда выходит погулять на свежий воздух, походит около подъезда, а присесть негде… Коммунальщики старые скамеечки убрали, а новые не поставили. Мужички с нашего подъезда организовались, соорудили две добротные хорошие скамейки, покрасили. Даже бумажку прицепили, дескать, покрашено. Но как-то так получилось, что та бабушка все же села на не засохшую полностью скамейку и остался соответствующий след. Никто перекрашивать по новой, естественно, не стал.

Увы, возраст и болезнь делают свое дело. Не стало той бабушки…

И вот как-то один из внуков (тогда еще совсем маленький) спустя какое-то время выходит погулять, встал на крылечке, посмотрел на скамейку и с грустью произнес:

— Вот… Бабушки уж нет, а след остался…

Из серии "Когда я был маленьким... "

Когда-то я тоже был маленьким. И тоже ходил в школу. И у нас тоже были каникулы. И даже зимние. Начинались они, как и у всех, за день или два до Нового года.

Было это в классе пятом или шестом, в эпоху, которую сейчас модно называть "расцветом застоя". Случилось так, что в первый день зимних каникул ударил

Одна знакомая рассказала.

Мама у меня была со своеобразным характером. Очень вспыльчива и очень отходчива. Папа это уже давно просек и никогда с ней в спор не вступал в первые минуты разногласия. Все равно, через пять минут перегорит, и все будет, как ни в чем не бывало. Когда мне было лет 10-ть, я тоже это просекла. А нужно сказать, что девчонкой я была очень шебушная и не очень работящая. Когда по субботам у нас устраивалась генеральная уборка

(мама готовила на кухне, папа по хозяйству: где прибить-прикрутить, где сломать, старшая сестра занималась уборкой), я норовила под малейшим предлогом, например, сходить "за хлебушком", улизнуть из дому. Конечно, за это предполагались хорошие звездюлины. Но, все было просчитано.

Когда, уйдя из дому в 10-ть утра, я гуляла с подружками и возвращалась в 10-ть вечера, наказание было неминуемо. Но, все было продумано. Я звонила из ближайшего к дому телефона-автомата и говорила: "Мама, я иду домой". Трубку я опускала вниз и предоставляла несчастному телефону краснеть за мамины изыскания в русской словесности. Зато, когда я открывала дверь квартиры, мама спокойно говорила: "Иди ужинать".

Правда долго еще кот прятался за шкафом, а собака испугано повизгивала.

Хорошо быть "нужным" человеком, а в какой-нибудь глубинке — так вообще.

Мой дядя — именно такой "нужный" человек в своей деревеньке. Едем как-то на его машине по селу, нарушаем все правила какие есть, и тут — гаишник палочкой нас завлекает. Дядя тормозит, но не выходит. Ментик лениво и с ухмылкой подгребает и выдает привычное:

— Ваши документики,- с лицом озаренным лучезарной уверенностью поживиться на славу.

А дядя не пошевелившись и тоже с лучезарной улыбкой:

— А я хирург в здешней больнице...

У гаишника отразилось на лице сразу все — и воспоминание о еще невырезанном аппендиците, и осознание того факта, что хирурга в больнице всего два...

В общем, он извинился и мы поехали, а документики где лежали там и остались лежать нетронутыми — дома:)

Выпросила дочка попугайчика. Хотела обычного, волнистого, как у подружки. Папа пошел с ней в зоомагазин. Как всегда, от своей щедрой души, купил больше, чем просили.

Домой они пришли с большой клеткой, в которой сидел взъерошенный серый попугай жако. Ну, дочка радовалась, так как продавец сказал, что попугай говорящий, зовут