А ещё на подводной лодке ты, почти всё время, за[дол]бан уставший вусмерть. А какие там снятся сны... эх.
И вот, вы сладко спите после полутора суток вынужденного бодрствования, а вас начинает кто-то грубо хватать руками, трясти и орать прямо в ваши свит дримсы:
— Эдииик!! Эдиииикбляааа, вставай! [м]ляааа, Эдик, пи[c]ец, просыпайся!!
Ага, началось, думаю я себе спросонья. Механизмы гудят, вентиляция шелестит, значит на лодке всё в порядке. Вот она, значит, как подкралась-то, Третья Мировая... Это Игорь, так вероломно трясёт меня за плечи — наш турбинист, а впоследствии комдив-три.
— Да, встал, Игорь, встал! Хватит меня уже так беспардонно трясти! Что случилось-то?
Но Игорь уже выскочил из каюты и орёт в соседней:
— Борисыыыч! Борисыыычбля, вставай! [м]ляаааа, Борисыч, пи[c]ец просыпайся!
Вот жешь, интриган хренов. Через минуту стоим в проходе между каютами: Игорь в РБ и подпрыгивает, мы с Борисычем в трусах и озабоченных лицах.
— [м]ля, мужики, мне таракан в ухо заполз!! Что делать-то!! — Игорь, конечно, в панике. Мы с Борисычем, как знатные тараканологи, сохраняем внешнее спокойствие.
— А точно? — уточняет Борисыч, принюхиваясь.
— Сочно, [м]ля! Он лапами в ухе там шевелит! Я это чувствую!
— Надо что-то делать, — говорю.
— Да неужели! — орёт Игорь, — да вы гении, ё[ж] вашу мать, так быстро соображаете!
— Надо его убить, для начала, — рассуждает Борисыч, — чтоб он дальше в мозг к тебе не полез.
— Вмоск!? Какэтавмоск?! — Игорь взрослый, спокойный и очень умный мужчина, но сейчас, как малое дите, право слово.
— Как-как. Через Евстахиеву трубу, конечно же, — блистаю я анатомической эрудицией.
— Ну дык давайте убивайте иво уже быстрей!
Заглядываем с Борисычем Игорю в ухо.
— У тебя ж пистолет, может застрелим его? — предлагает Борисыч.
— Не вариант, мозг-то у пациента мы не заденем, наверняка, но вот патрон я потом х[рен] спишу.
— [м]ляаааа. [м]ля-бля-бля, — причитает Игорь
— О! — догадывается Борисыч, — надо его утопить! А может он испугается и обратно вылезет от этого!
Ну всё. Решение принято. Игорь убегает в душ, топить или пугать таракана, мы с Борисычем одеваемся, хохоча, и бежим следом. Заглядываем в душ, — Игорь льёт воду в ухо максимальным напором.
— Ну что там? — искренне волнуясь, спрашиваем мы.
— Да, вроде, перестал шевелиться.
— Ну за[ши]бись, ещё пару вёдер влей, на всякий случай!
Влил. Сидим в центральном.
— Ну, что — шевелится?
— Да нет, вроде, вода только булькает.
— Чо, надо его достать теперь... как-то.
Ну нашли шурупчик потоньше, с мыслью им тараканий труп проткнуть, навернуть и вытащить. Инженеры же (один ядерщик, другой электромеханик и третий в панике) и всё такое. Борисыч, высунув язык от напряжения, начинает засовывать шурупчик Игорю в ухо.
— Ойбля!! — вскакивает Игорь, — зашевелился опять!
— Не прокатило, — вздыхает Борисыч, — пошли-ка покурим-ка.
Поднимаемя на мостик. Зябко. Четыре часа утра, темно, холодно, сыро и неуютно. Закуриваем.
— А может его это, — дымом травануть? Эдик, дунь-ка мне в ухо дымом, да побольше.
Ну что не сделаешь ради друга? Набираю дыма побольше и начинаю задувать его Игорю в ухо. И тут. На мостик заходят удивлённые глаза командира (он дежурным по дивизии стоял).
— Что это, [м]лядь, тут происходит на моей подводной лодке?!
— Игорю Юрьевичу таракан в ухо заполз, тащ командир, — докладывает Борисыч потому, что у меня-то рот занят, — пытаемся его оттуда вытравить.
— Да лааадно? — улыбается командир такому, неожиданно интересному, событию в серых буднях береговой жизни, — а чо он туда заполз-то? Этот одесский еврей там сосиски от друзей прячет, небось?
— Товарищ капитан первого ранга! — негодует Игорь, — я попросил бы!!
— А ты таракана попроси, может вылезет. С сосиской. Ладно, не ссы — русские на войне своих не бросают! Хотя ты ж х@хол, тебя, вроде как, и можно. Чо делали-то, докладывайте.
Доложили.
— Ну вы долбое[ж]ы, что ли? — удивляется командир, — тараканы же назад не ходят, как бы он сам вылез-то, пугатели?
Ну вот, [м]лядь, откуда он это знает?
— Значит так. Сейчас пошлю машину дежурную за доктором нашим. Надеюсь, что за это время он до мозга не доберётся. Хотя, тараканы же кости не грызут, вроде бы.
— Ну тааащ командир! — требует уважительного к себе отношения Игорь.
— А будешь [зв]издеть — не пошлю. Так что попиететнее тут со мной. Тепереча от мине тут всё зависит. Пошли пока, чаю попьём.
Сидим в центральном, пьём чай. Командир, Борисыч и я, в смысле, пьём, а Игорь носится кругами вокруг командирского стола.
— Игорь, не мельтеши! — не выдерживает командир, — Что ты, как профурсетка при первом мин@те матросу, — линолеум мне весь до дыр сотрёшь!
— Да он шевелится там — как не мельтешить-то?
— А вот не будешь больше сосиски от друзей в ушах прятать. Я вот не прячу, ко мне тараканы в ухо и не залезают!
— Ну таааащ командир!
— Не ной! Будь мужиком, [м]лядь!
— Легко вам говорить!
— Конечно, легко. Я сосисками с друзьями делюсь же!
—.......!!
Привозят злого и невыспавшегося доктора Андрюху.
— Что тут у вас опять, аппендицит? — подозрительно косится на меня Андрей.
— Гороздо хуже, товарищ военврач! - торжественно докладывает ему командир, — к Игорю Юрьевичу в ухо заполз таракан и теперь тщетно пытается найти там его мозг!
— Чтобля? Таракан? А как он туда заполз-то?
— И я о том же, — радостно поддерживает его командир, — предлагаю назначить служебное расследование и, до его окончания, никаких действий с тараканом не производить, для сохранения в целостности оперативной обстановки! Да ладно, шучу, не пучь глаза, а то лопнут сейчас — давай Андрюха, доставай.
— Да я вам ветеринар, что ли? Меня в академии медицинской этому как-то забыли научить. Пошли в амбулаторию, будем что-то думать.
Всей делегацией двинулись в амбулаторию. Там Андрюха перебирает какие-то пузырьки и думает, а мы просто сидим и делаем вид, что тоже думаем. Игорь бегает из угла в угол.
— А! Во! Придумал! — показывает нам Андрюха какой-то пузырёк, — ложись, Игорь, на кушетку!
— А что там в пузырьке этом? — опасливо косится на пузырёк Игорь.
Андрей молча смотрит на него минуту, другую, третью....
— ЭПОКСИДНАЯ СМОЛА ТАМ! Залью её тебе в ухо, а потом сделаю трепанацию черепа и добуду себе брелок с тараканом!! Вот я тебя спрашиваю, что ты там в испарители свои сыпешь, чтоб пресная вода была? Нет? И ты мне моск не еб@! Ложись, я сказал, [м]лядь, с@ка любопытная, пока я добрый!!
Ну кто в здравом уме, пусть даже и с тараканом в ухе, будет спорить с военным врачом? Правильный ответ — никто. Доктор закапал Игорю в ухо какую-то маслянистую жидкость, обождал минут пять и каким-то хитрым пинцетом аккуратно вытащил таракана на белый свет.
— Ты там это, поглубже загляни — нет ли сосиски?
— Нет, Сан Сеич, видимо, таракан всю съел, видите, какой жирный? Ну вот, дарю тебе, Игорь, этого таракана, носи его на шее и не забывай думать о Смерти!
Доктор у нас добряк, конечно, был и широкой души человек. Мне аппендикс мой пытался подарить в банке с формалином, мол, поставь его дома на полку и не забывай думать о Смерти. Самурай херов.
— Ну что, — потирает руки командир, — дело сделано, полшестого утра, спать всё равно уже не вариант, может отработочку вахты забабахаем посерьёзнее?
— Ну таааащ командир, — ноем все в унисон, даже доктор, который в отработках и не участвует, практически.
— Ладно, лентяи и бездельники. Как вы мхом-то не поросли до сих пор? Но стресс снимать запрещаю категорически!
— Ну тащ командир, ну полшестого же утра, ну что мы совсем, что ли?
— А что — нет? Рассказывайте мне тут сказки венского леса, а то я не знаю вас. Ладно, пошли ко мне в салон, по чуть-чуть у меня есть.
— Только вы это, мужики, не рассказывайте никому, а то же запод[кал]ывают потом вусмерть, — попросил нас Игорь в салоне за рюмочкой коньяка.
— Каааанешна-канеееешна, ну о чём ты, братан, — дружно ответили мы и сдержали своё железное подводное слово. Примерно часа полтора.
Так вот и закончилась эта история, всего с одним трупом, после которой я и обладаю, не знаю зачем, знанием, что тараканы назад не ходят.
